Ари Астер — один из самых обсуждаемых хоррор-мейкеров момента. Ещё будучи подростком, Астер пересмотрел все кассеты с фильмами ужасов, которые смог найти. Желая заниматься кино, он с азартом и неприкрытым синефильским талантом начал писать сценарии, а затем снимать короткометражки, одна из которых — «Что-то странное с Джонсонами» — стала популярной в сети и уже наметила его будущий режиссёрский стиль.
Каждый новый полнометражный фильм режиссёра вызывает волну полемики. Так было и с дебютным фильмом «Реинкарнация», и с нашумевшим и в какой-то степени революционным «Солнцестоянием», и с выпущенными в 2023 году «Страхами Бо» . Картины режиссёра разные, но почерк и инструментарий, отточенный до безупречности, угадываются в каждой сцене. Астер не боится экспериментировать и провоцировать, тем более когда его опекает внушительная независимая компания А24 , которая только рада его новым выходкам.
Ари Астер исследует в своих работах страх человека, но не как вшитую автономную реакцию, а как приобретённый с опытом и социальными нормами габитус. Автор не использует приёмы, работающие на рефлексах, вроде скримеров. Он, словно злой и хитрый искуситель, погружает зрителя в мир неврозов, тревоги и ужасов, дремлющих внутри каждого, но желающих вырваться наружу.
Миры Астера — пространства, поддающиеся сомнению в реальности. Его герои блуждают либо в иллюзорной, сомнамбулической и условной зоне, словно марионетки.
Любит Астер, как увлечённый ребёнок, познающий что-то новое, работать с фактурой — как с фактурой пространства в фильме, так и с фактурой самого кадра. Часто использует двойную, тройную, а то и вовсе многослойную экспозицию, как в «Солнцестоянии», когда кадр с лицом главной героини перенасыщается светом и шумом — таким образом создаётся эффект засвеченной плёнки. Режиссёр поэтично трансформирует предкамерное пространство, наделяя его чувственной зыбкостью: проросшая сквозь ноги трава, живые и реагирующие на движения листья, пульсирующие бутоны цветов или удлинённая экспозиция с эффектом затягивания и размытия пространства. Ари Астер таким образом создаёт ирреальную и тревожную атмосферу, ужас в которой зритель испытывает не от фактически происходящих событий, а от ощущения гипнотизирующего вовлечения в происходящее.
Такой эффект режиссёр возводит в абсолют в «Страхах Бо», где зритель, науськанный начальной субъективной камерой, словно рождается тревожным и невротичным параноиком в рамках заданной условности. Всё последующее повествование и вписанный в него окружающий мир фильма ощущаются через больное мировоззрение главного героя. Но режиссёр идёт ещё дальше, превращая картину не просто в тревожный кошмар и трагедию, но попутно заражая зрителя чувствами отвращения и усталости. Процессы постоянно прерываются, внятно не завершая цикл на протяжении всех частей картины. Разрушенные и неоправданные ожидания вызывают стресс и неприязнь.
Все картины Астер снял по собственным сценариям. «Солнцестояние» основано на пережитом опыте тяжёлого расставания с девушкой. «Все страхи Бо» — первый сценарий, который увидел свет ещё в форме короткометражки, но мимикрирующий всё-таки до полноценного трёхчасового перформанса. Во всех трёх картинах режиссёр исследует отношения — от отношений с партнёром до отношений с матерью.
Фильмы Астера сняты о глубоко несчастных и переживших трагические потери — или, как им кажется, что они эти потери пережили, — людях, пытающихся под влиянием отягощающих событий жить дальше.
Режиссёр любит заигрывать не только со своими персонажами, помещая их, как марионеток, в кукольные дома и дергая за ниточки, но и с самим зрителем. Помимо очевидной работы с монтажом, где режиссёр моментами чередует или даже скрещивает комичное с ужасающим, Астер нативно вплетает в ткань фильма сюжетные подсказки или даже полноценную канву, которая чаще всего осознается только при повторном просмотре.
Ари Астер снял не так много полнометражных картин, но уже проделал серьёзную работу по реконструкции современного хоррора, оперируя не рефлекторными страхами через уже исчерпавшие себя приёмы, но потаёнными и невысказанными фобиями через более утончённый инструментарий.
Текст — Никита Климов
Игра со столь неявной и призрачной фактурой фильма, хлёсткие и пугающие монтажные склейки, использование одновременно притягательных и отталкивающих элементов боди-хоррора превращают кино американского режиссёра в желанный психосоматический аттракцион, в котором истинная сущность вещей — глубочайшая иллюзия.