Дом в Новой Англии становится свидетелем жизни нескольких поколений. Здесь проходят свадьбы и похороны, рождение детей, военные годы и болезни, меняются привычки и детали быта от древних времён до современности. Среди жильцов — Ричард и Маргарет (Том Хэнкс и Робин Райт), чья жизнь охватывает годы от юности до старости.
Роберт Земекис — режиссёр голливудской эпохи, чьи знаковые фильмы остались в прошлом веке. Прежде всего — трилогия «Назад в будущее» и «Форрест Гамп». И свой новый фильм он выстраивает вокруг классического нарратива, но использует для этого весьма необычный приём.
Все события фильма Here (в российском прокате — «Тогда. Сейчас. Потом») замыкаются в пределах одного кадра. На неподвижном экране сменяются эпохи: проходят цифровые динозавры, земля рушится и восстанавливается после падения метеорита, дикие леса населяют индейцы, появляются колонизаторы (без подробностей о том, что случилось с прежними обитателями), неподалёку возводится особняк Франклина, а затем — и сам дом, который станет жильём для нескольких поколений семей.
По замыслу Земекиса эпохи и герои в фильме сменяют друг друга не последовательно и не выстраиваются в единую временную линию. Один эпизод вытесняет другой через ещё один приём: изображение разбивается на внутренние окошки, смена которых и задаёт переход. Приём новаторский по форме, но знакомый по функции — вариация «внутрикадрового монтажа» работает как аналог классической голливудской раскадровки.
«Тогда. Сейчас. Потом» воплощает образ идеального и среднестатистического американского дома. Знаковые детали эпохи меняются в зависимости от времени и фиксируют быт обычной семьи — разной и похожей во все времена. Ретро-пылесос 1930-х у танцующей под джаз богемной хозяйки сменяется роботом-пылесосом современной семьи, где домработница вот-вот заболеет ковидом. Вот героиня настойчиво уговаривает мужа сменить диван — и вместо антикварной мебели его матери появляется образец офисного стиля из кожзама с новомодным кофейным столиком. Диван, телевизор, телефон на буфетном шкафчике, в котором мужья прячут бутылку виски, — все эти элементы складываются в незыблемые атрибуты дома. Американские столпы — вместе с коммерцией, ветеранским прошлым и обязательным ужином на День благодарения.
Авторы фильма фиксируют и намеренно сводят к стереотипу знакомые детали каждой эпохи. «Как прошёл твой день, дорогой?» — «Всё хорошо, а как дела с суфражизмом?» — отвечает муж героини начала 1900-х. Одна из самых точных и ироничных находок — выбор на роль снобистской леди того времени актрисы Мишель Доккери, леди Мэри из «Аббатства Даунтон». «Да эти пустые разговоры про политику ни к чему не приведут» — и кадр тут же сменяется условной реконструкцией сражения Гражданской войны.
Во всём этом переключении времён выделяется центральный сюжет — история семейной пары в исполнении Тома Хэнкса и Робин Райт — сначала омоложенных, а затем загримированных. Быстротечность жизни фиксируется с момента свадьбы и переезда родителей героя, затем рождения детей — одного, второго, третьего. Сюжет опирается на классические драматургические точки: небольшие эпизоды семейного счастья, важные праздники, мелкие ссоры и неурядицы, складывающиеся в узор повседневных деталей самой обычной семьи.
Вместо клише мелькают точные реплики, а череду «свадеб и похорон» размывают мелкие, на первый взгляд незначительные детали, благодаря которым схема оживает. И всё это держится в первую очередь на главной скрепе американского кино конца XX века — фигуре Тома Хэнкса, когда-то ставшего самым популярным актёром страны после «Форреста Гампа» того же Земекиса. Спустя 30 лет Хэнкс всё ещё лучше всех подходит на роль того самого американского парня.
Текст — Мария Шиманская
В своём новом фильме Роберт Земекис подводит итог собственному кинематографу: изобретательность формы сочетается со знакомым содержанием. Американский дом здесь играет ту же роль, что и Том Хэнкс — оплот стабильности в мире, где всё остальное обречено на перемены.